![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Сегодня в Донецком суде был богатый день. Допросили всего трех свидетелей, но один другого сочнее. Все допросы по видеосвязи из Воронежа.
Старший лейтенант Луценко – полицейский, ДПСник, напарник Тертышникова, которого допрашивали в прошлый раз. Подтвердил все, что говорил тот. Вместе дежурили, вместе давали показания, вместе вспомнили 9 месяцев спустя, что в июле дали показания неточные, и сами позвонили следователю напросились на дополнительный допрос. В показаниях уточнили три вещи. Что все было не в 23:10, а в 23 или чуть раньше. Что ФСБшника Почечуева вызвали не по телефону, а по рации через дежурную часть ОВД. Что Почечуев приехал один, а не с группой (в первый раз оба сказали «приехали сотрудники ФСБ»). Машину Бобро останавливал Тертышников, документы пассажиров проверял он же, он же звонил в ФСБ. Луценко все подтверждает, но при попытке уточнить всякий раз оказывается, что он «стоял слишком далеко и не все слышал» или «не помнит». Огласили показания – текст как обычно совпадает доопечаточно. По воспоминаниям Надежды, это именно Луценко, а не Тертышников говорил с ней и спрашивал «Ты Правый сектор?». Но это уже не так важно.
Второй свидетель интересный. Алексей Мирошников, 1986 года рождения, предприниматель из Россоши. Мы посмотрели его бэкграунд вконтакте. https://vk.com/id91679876 Окончил в 2008 году ВУ МО РФ, военный психолог. Кузница политруков. На страничке фоточки «За ВДВ». В отличие от остальных, его показания выдуманы от начала до конца. Он якобы подобрал Надежду на выезде из Донецка, она назвалась ему беженкой, попросила отвезти ее в Кантемировку «где у нее знакомые», он решил сделать крюк доехал до Богучара (см. карту), там свернул с трассы «Дон» и высадил ее у заправки в селе Талы, посоветовал до Кантемировки поймать попутку. «Волонтёры» в Донецке, которым он передал гуманитарную помощь для ЛНР заплатили ему 25 000 рублей «чтобы оправдать расходы на дорогу, зарабатывать он не хотел». Из них 15 000 он отдал Надежде, «чтобы ей было легче в первое время». В июле он увидел ее по телевизору и понял, что нечаянно помог убийце. В марте 2015 написал в СК и сообщил, что у него есть информация о той самой Надежде Савченко. Вот и все. У защиты есть вопросы?
Не то слово, ваша честь. Для начала, пусть свидетель пояснит, почему, если он так хотел помочь Надежде и сделал крюк, высадил ее за 30 км от Кантемировки? «Устал и хотел домой». Но вы же все равно потом доехали до Кантемировки? Там поселковая черта в ста метрах от поворота на Россошь? «На заправке ей было бы проще поймать машину». А куда она ехала в Кантемировке? «Не спрашивал». Не на вокзал? «Не помню».
Вы были в ЛНР? «Нет». Видели когда-нибудь ополченцев? «Нет». С какими волонтерами вы общались? «Не знаю». Почему вам дали именно 25 тысяч? «Столько дали, я не просил». Вы сказали, что ездили на машине знакомого. На чьей? «Не скажу. Не считаю нужным. Мой знакомый живет недалеко от границы, ему может грозит опасность». То есть как это? Вы в суде. Отвечайте. Вскакивает прокурор. «Защита давит на свидетеля». Мы объясняем, что считаем, что свидетель лжет. Что он вообще никуда не ездил или ездил не в тот день. И не брал ни у кого машину. Что следователь не стал уточнять хозяина машины и проверять показания – это его проблемы. Но мы хотим это сделать. В крайнем случае, можно провести допрос в закрытом заседании, ради безопасности. Суд слушает, кивает, и СНИМАЕТ ВОПРОС. «Не имеет отношения к делу». Что не имеет? Врет свидетель или нет? «Чей автомобиль не имеет. Свидетель все сказал. Следующий вопрос».
Ок, следующий вопрос. Какой у свидетеля номер телефона? «Много». Назовите все. «Я их не помню». Ваши собственные номера? «Да». Ни одного? «Нет». Они у вас записаны? «Нет». Они часто меняются? «Да». В связи с чем? «Это моя личная жизнь». У вас при себе есть телефон? «Не буду отвечать». Назовите ваш текущий номер телефона. Вопрос снимается судом. Не имеет отношения к делу. Ваша честь, мы хотим проверить телефонный биллинг этого человека. «Не имеет отношения к делу. Свидетель все сказал. Следующий вопрос».
Мирошникова мы мучали часа два. Надежда даже не стала задавать ему вопросов, только попросила подойти поближе к камере, чтобы рассмотреть его лицо. Наконец выжали его досуха и отпустили Вместо него в телевизоре появился Человек в Темных Очках и Парике. Уполномоченный ФСБ подполковник Почечуев. Вы когда-нибудь видели шпиона в парике и темных очках? Не в кино? Я тоже раньше не видел. Но Почечуеву суд специально разрешил. Для безопасности. Хорошо. Слушаем.
Почечуев с места заявил, что как только он приехал на перекресток, и заговорил с Надеждой, она тут же в первые десять минут разговора выложила ему всю свою историю: что она украинский офицер, как она в отпуске ездила в «Айдар», как корректировала артиллерийский огонь 17 июня, как попала в плен к ЛНР и как ее отпустили. Ехала в Кантемировку. Зачем ехала, как и почему оказалась в России «отвечала невнятно». Как именно? «Не помню». Ну хоть слово? «Не могу вспомнить». Он позвонил своему начальнику генерал-майору Клопову. "Так и так, тащгенмайор, тут женщина без документов, говорит Савченко. Что делать?" Генерал перезвонил через несколько минут, велел везти в Воронеж в следственный комитет к следователю Медведеву. Ее задержали? «Нет, просто предложил поехать со мной. Объяснил, что так будет быстрее проверить документы». Вам приказали ее задержать, если она откажется? «Нет. И она согласилась». Вы поехали с ней в Воронеж? «Да». Вдвоем? «Да». На чем ехали? «На моем личном автомобиле Фольксваген Туарег госномер в003вв36». Сколько ехали? «Семь часов». Семь часов? 270 километров? На Туареге? «Я очень устал, не мог ехать быстрее 40 км/ч, было темно, небезопасно». Вы регулярно так ездите? «Да». Почему не попросили никого из полиции отвезти вас, если так устали? «Не посчитал нужным». Во сколько приехали? «В семь утра». Что было дальше? «Привез ее в Следственный комитет по Воронежской области, сдал следователю Медведеву». Он задержал ее? «При мне нет». У нее был с собой телефон? «Я не видел». А у вас? «Был». На входе в СК была рамка металлодетектора? «Да». Она запищала, когда проходила Савченко? «Нет». А на вас? «Да».
Уже что-то. Почему в рапорте от 24 июня вы написали, что привезли ее в СК в 10 утра? «Я ошибся. Это время составления самого рапорта. Я из СК пошел сразу к себе в управление». Вы с Бобро и Руденко говорили? «Да». Когда? «Там же на перекрестке. 10 минут». А после этого? «Нет». Никогда? «Нет». Вы отбирали у них письменные объяснения? «Нет». Поручали это кому-нибудь? «Нет». Где вы были между часом и тремя ночи? «Вез Савченко в Воронеж». А как вы объясните, что в 31 томе дела на листах 162 и 163 находятся письменные объяснения Бобро и Руденко, помеченные 01:55 и 02 :45 24.06.2014, отобранные вами, записанные вами от руки и с вашей подписью? «Не знаю, о чем вы».
Начинаем выяснять. Прокуроры пробуют завести свою традиционную песню «Мы против оглашения защитой материалов из дела, сейчас идет стадия представления доказательств обвинением». Во всех предыдущих случаях это срабатывало, но тут ситуация слишком скандальная. Судьи не любят, когда в деле есть бумага, а кто-то говорит, что она ненастоящая. Постановляют огласить эти два листка частично, только реквизиты. Почечуев все равно не может такого вспомнить. Пробуем показать ему листки в камеру видеосвязи. Разумеется, качество ее такое, что эта затея изначально не имеет шансов на успех. Просим суд передать их по факсу в суд в Воронеже. Объявили перерыв, чтобы созвониться, потом вернулись и сказали, что «такой технической возможности нет».
Время приближалось к шести вечера, судебный день заканчивался. Напоследок мы заявили ходатайство о том, чтобы, раз уж техника подвела, Почечуева вызвали в Донецкий суд лично. Прокуроры возразили. Суд объявил перерыв до 11 утра, так и не ответив, что он об этом думает.
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
