Этой заметкой я рискую спровоцировать ускорение деградации нашего избирательного законодательства, которое с 1997 года проделало «загогулину» от вполне прогрессивного до регрессивного, не удовлетворяющего ни Конституции, ни международным избирательным стандартам. Но я все же выскажусь, поскольку предотвратить разложение нашего государства я не могу, а сенатор Клишас уже наверняка приступил к нанизыванию юридического бисера на желание кремлевских идеологов пресечь последние возможности реального общественного наблюдения.
Гипертрофированное развитие «наблюдения» за деятельностью избирательных комиссий – явление характерное для России. Гордость наших организаторов выборов в связи с наличием в помещениях для голосования большого количества наблюдателей – это свидетельство непонимания первыми природы этого явления. Если бы государство и сформированные им избирательные комиссии добросовестно исполняли закон, если бы у граждан было доверие к деятельности избиркомов, то никаких наблюдателей не потребовалось бы. Именно поэтому в странах с развитой электоральной культурой наблюдателей почти нет, и именно поэтому серьезные специализирующиеся на наблюдении международные общественные организации посылают больше наблюдателей туда, где граждане меньше доверяют организаторам выборов.
Полмиллиона наблюдателей на последних российских выборах – не предмет гордости, а свидетельство недоверия к организаторам выборов, увеличенное на число псевдонаблюдателей, нанятых для имитации общественного наблюдения и улучшения отчетности.
Институт общественного наблюдения «представителями производственных коллективов» существовал и в советские времена, когда не поощрялось не только наблюдение, но даже честный подсчет. Современная российская избирательная система рождалась в лихие девяностые. В 1993-94-м работа избирательных комиссий начала приобретать цивилизованный вид: она стала более открытой и гласной, что, между прочим, является НЕОБХОДИМЫМ компонентом выборов. Первая современная регламентация работы избирательных комиссий появилась в указах Президента того времени, и она предусматривала расширение возможностей направления наблюдателей, а также институт членов избирательных комиссий с правом совещательного голоса.
Последний был особенно важен для комиссий высшего звена, комиссий, которые регистрировали кандидатов и следили за исполнением закона в нижестоящих комиссиях. Этот институт частично компенсировал отсутствие в комиссиях представителей некоторых непосредственных участников выборов.
Составы избирательных комиссий тех времен еще носили отпечаток перестроечной политической активности, были разнообразными, да и «живых» партий было достаточно много. И замечу, что в 90-е количество наблюдателей на наших выборах было существенно меньше. Но возрождающаяся российская бюрократия осознала, что без приручения избирательных комиссий не обойтись. В Москве этот процесс начался в середине 90-х, а в начале 2000-х он стал распространяться на всю Россию.
При входе в режим «суверенной демократии» начал постепенно меняться как состав и климат в комиссиях всех уровней, так и взаимоотношения комиссий с наблюдателями и другими «инородными» членами. Примерно к 2005 году избирательные комиссии, в основном, перестали быть самостоятельными органами и стали придатками соответствующих администраций. Этот факт хорошо чувствовался на всех уровнях комиссий – от ЦИК РФ, куда в 2007 году был назначен председателем мало понимающий в выборах бывший подчиненный действующего Президента, до территориальных и участковых комиссий, которые плотно курировались местными администрациями.
Одновременно с этим началось радикальное ухудшение избирательного законодательства, в частности, общественные объединения были практически лишены права назначать наблюдателей. Общественность попыталась использовать для наблюдения статус «представителей СМИ». Через несколько лет последовало законодательное ужесточение допуска СМИ на избирательные участки.
На избирательных участках в этот период началась никем не пресекаемая война против всех «инородных» лиц – наблюдателей, представителей СМИ, членов с совещательным и даже с решающим голосом, - которых беззастенчиво удаляли «пачками» с участков под улюлюканье вышестоящих комиссий, особенно перед подсчетом голосов. Их также запросто могли не пустить в территориальные комиссии при передаче протоколов участковых комиссий. Период 2007-2011 годов характеризовался тотальной фальсификацией результатов даже федеральных выборов, при этом ни один нарушитель прав общественных контролеров не понес никакой ответственности.
В результате такой организации выборов в избирательных комиссиях сложилась ситуация, при которой участковые комиссии среди всех находящихся на участке лиц выделяли только три статуса – «свои», избиратели и «чужие». Многие председатели участковых комиссий вообще не различали статусы наблюдателя и члена комиссии с правом совещательным голосом. Это было вполне объяснимо, поскольку зачастую наблюдатель и член с совещательным голосом, а иногда – представитель СМИ или доверенное лицо кандидата выполняли одну и ту же функцию – препятствовали нарушению предписанных законом процедур.
Справедливости ради надо сказать, что с приходом в ЦИК нового председателя – Эллы Александровны Памфиловой – началось двухлетнее потепление отношений между комиссиями и наблюдателями. В начале 2016 года было принято одно из немногих положительных усовершенствований законодательства: удаление наблюдателей было обусловлено наличием судебного решения. На выборах депутатов Госдумы 2016 года число удалений было ничтожным по сравнению с предыдущими годами. Но в следующие годы законодательство было ужесточено требованием заранее подавать списки наблюдателей, запретом назначать одного наблюдателя в несколько комиссий, территориальными ограничениями на место жительство наблюдателей.
Начиная с выборов 2018 года ЦИК РФ под руководством Памфиловой, коммисарством Булаева и кураторством Администрации Президента понял, что независимые наблюдатели их выборам мешают так же, как и предыдущему составу под руководством Чурова. Помимо законодательной борьбы, началась очередная эпопея с созданием квазиобщественных наблюдательских организаций (такие организации рождались и умирали с завершением госфинансирования в течение последних двадцати лет). Сильным пиар-ходом стало наделение полугосударственных «общественных» палат правом назначать наблюдателей, что значительно улучшило отчетность по «общественному наблюдению» и «открытости и гласности» выборов.
Незнание электоральной практики и абстрактно-теоретический подход к избирательному праву сыграл с организаторами выборов злую шутку. Заблудившись в терминологии, они забыли, что бороться надо не только с наблюдателями, но и со всеми гражданами, которые хотят, чтобы выборы были честными. А граждане эти прячутся под масками то кандидатов, то членов комиссий, то простых избирателей. И надо сказать, что эти граждане после объявления борьбы наблюдателям действительно стали чаще использовать статус членов избирательных комиссий с правом совещательного голоса.
Участники выборов – партии и кандидаты, точнее – их избирательные штабы, знают, что назначать членов комиссий сейчас намного и эффективнее, чем назначать наблюдателей. Организаторы выборов, увлёкшись имитацией наблюдателей, забыли о членах комиссий с правом совещательного голоса. И вот, на этих выборах до них дошло, что член участковой комиссии с совещательным голосом имеет права не меньшие чем наблюдатель. А член вышестоящей комиссии с совещательным голосом имеет право находиться в нижестоящей комиссии! Да еще и в своей комиссии может «вмешиваться в выборы», что явно нарушает запланированное поведение отборных членов с правом решающего голоса.
Замечу, что члены комиссий с правом совещательного голоса и раньше вызывали раздражение у наиболее дальновидных организаторов выборов. Идея отказаться от таких членов была идеей-фикс у покойного многолетнего председателя Московской городской комиссии Горбунова. Вероятно, она родилась у него на седьмом году общения со мной.
На недавнем потрясающем заседании в Совете Федерации (см.
https://www.facebook.com/andrei.buzin/posts/5016776658351505) Памфилова вдруг разразилась отповедью членам-вредителям с совещательным голосом. Ей наконец рассказали, что еще не досмотрели наши законодатели по части общественного контроля. По ее просьбе старший сенатор Матвиенко намекнула просто сенатору Клишасу на недоработочку.
У меня нет сомнений, что скоро мы получим дальнейшее расширение открытости и гласности того, что уже сейчас трудно назвать настоящими выборами.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
